Два дня топ-темой в Украине остается заявление «Кровавого пастора» о том, что с АТО пора заканчивать и переходить к новому формату защиты страны. Что имел в виду глава СНБО Александр Турчинов, обсуждают эксперты на ведущих телеканалах и главных интернет-площадках страны. «РГ» анализировала комментарии, чтобы понять, к чему готовиться стране и каждому из нас.
Александр Белокобыльский, «РГ»
«Выросли из узких штанов АТО»
Проект закона, который должен превратить антитеррористическую операцию в нечто иное, возможно, будет опубликован уже на следующей неделе. Пока же одни эксперты строят догадки, а другие, которые знакомы, по их словам, с текстом частично, не торопятся раскрывать подробности.
Тем не менее в общих чертах они обозначили, чем продиктована необходимость нового закона и как он может повлиять на ситуацию.
– Был разработан проект законодательного акта, который называется «Про реинтеграцию оккупированных территорий Донбасса в Украину». Если мы отменим антитеррористическую операцию и одновременно не предоставим военным права действовать адекватно в условиях агрессии, – мы оставим Украину без защиты. Именно потому был разработан законопроект по моему поручению, – сообщил 14 июня президент Украины Петр Порошенко во время визита в Покровск Донецкой области, передает пресс-служба главы государства.
Председатель Совета национальной безопасности и обороны Украины Турчинов в интервью агентству «Интерфакс-Украина», обосновывая необходимость нового закона, сказал: военные действия на востоке нашей страны и по масштабам, и по продолжительности переросли формат антитеррористической операции.
О необходимости смены формата говорит и народный депутат, координатор «Информационного сопротивления» Дмитрий Тымчук.
– Понятие АТО – очень узкое. А масштабная агрессия России против нашей страны требует возможность в любой момент задействовать все доступные ресурсы для защиты Украины. (…) К тому же, сама операция на Донбассе, как бы мы не старались, выросла из узких «штанов» АТО.
Народный депутат от «Народного фронта» Андрей Тетерук в эфире телеканала 112, пишет «Остров», конкретизировал:
– АТО управляется нашим антитеррористическим центром согласно нормам закона про борьбу с терроризмом и возглавляется представителями СБУ. У нас сегодня есть совсем другие задания и угрозы, которые не решаются исключительно в формате проведения АТО. В этом контексте будут расширены возможности использования наших Вооруженных Сил, будет выстроен вместо оперативного штаба АТО уже оперативный штаб, который будет включать в себя все наши оперативные подразделения.
У РФ претензии по правам человека
Одну из главных причин, по которым разработан законопроект, назвал в эфире «5 канала» народный депутат от БПП «Солидарность», секретарь Комитета Верховной рады по вопросам национальной безопасности и обороны Иван Винник.
– У нас есть большая проблема сегодня. Россия готовится к серьезным искам в международных арбитражных институциях за нарушения прав человека, ссылаясь на нашу собственную украинскую Конституцию – что мы применяем вооруженные силы на украинской территории без объявления военного положения.
Это делает понятным, почему треть заявления Александра Турчинова касалась юридической стороны вопроса.
– Украинское законодательство предусматривает два основных случая, когда можно использовать вооруженные силы. Первый – это уже знакомый нам формат АТО. И второй – это объявление войны, – объяснял Турчинов.
По его словам, законодательство не было приспособлено к отражению агрессии именно гибридной.
– Это назвали АТО весной 2014 года, когда никто и в мыслях не мог допустить, что будет откровенное прямое вторжение войск РФ, – сказал советник президента и советник министра обороны Юрий Бирюков в эфире «5 канала».
Координатор «Информационного сопротивления» Тымчук добавляет:
– Москва не раз заявляла, что к событиям на Донбассе не имеет ни малейшего отношения, но все мы прекрасно понимаем, что речь идет об агрессии Российской Федерации. Если бы мы изначально в юридическом поле заявили, что ведем на Донбассе боевые действия против РФ, то сразу же в интерпретации Кремля прозвучало бы, что «Украина объявила войну России». Поэтому было введено положение об антитеррористической операции. (…) Уже начав АТО, Украина подводила законодательную базу под те реалии, что были на Донбассе.
Еще три причины перечислил нардеп Иван Винник:
– Нам нужно было провести выборы в стране, но в условиях военного положения, согласно действующей Конституции, никакие выборы проводить невозможно. С другой стороны, нам нужно было найти нормативно-правовую базу для применения украинской армии, потому что против нас действовали военные формирования, пусть и гибридные… И третья проблема – у нас собственно армии тогда не было. Поэтому мы должны были считаться с мнением наших западных партнеров. А западные партнеры говорили, что ни в коем случае не идите ни на какую эскалацию против Российской федерации.
Что даст закон армии
Помимо политических резонов изменения формата АТО на нечто иное, есть и чисто военные. Из-за привязки к антитеррору формально руководство боевыми действиями возложено на антитеррористический центр СБУ. А де-факто руководил Верховный главнокомандующий через начальника Генерального штаба, но решения должны были согласовываться с АТЦ.
Словом, в условиях боевых действий такая неповоротливая структура несет в себе множество угроз – от несогласованности до гибельного промедления в момент, когда нужны быстрые решительные действия.
– Необходимо предоставить возможность создания постоянно действующего оперативного штаба с очень широкими полномочиями, который бы обеспечивал комплексное руководство как вооруженными силами, всеми силовыми структурами, в том числе – военно-гражданскими администрациями, – отметил глава СНБО Турчинов.
Нардеп Винник уточнил, что законопроект предусматривает создание оперативных штабов непосредственно президентом Украины там, где этого требует ситуация. Помимо этого, станет возможным объявить военное положение на отдельной территории.
Бить или не бить?
Стоит ли ждать силового сценария или речь идет лишь о смене названия нынешней позиционной войны?
На самом деле даже в названии будущего документа – разночтения. Президент Порошенко назвал его «О реинтеграции оккупированных территорий Донбасса в Украину», глава СНБО Турчинов – «О восстановлении государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями Донецкой и Луганской областей».
– В законе будет четко написано, что территории нужно сначала освобождать, – утверждает народный депутат Винник, секретарь Комитета Верховной рады по вопросам национальной безопасности и обороны. – Мы освобождаем территории от российского оккупанта и потом выполняем необходимые действия для восстановления инфраструктуры, для реинтеграции, и восстанавливаем границу на той административной линии, где она установлена международными договорами.
Советник министра обороны Юрий Бирюков говорит, что МО к разработке законопроекта отношения не имело, дело армии – выполнить отданный приказ. В то же время он сомневается в реальности силового сценария:
– Когда начинается разговор о том, что нужно военными действиями что-то решать, я всегда вспоминаю Донецкий аэропорт. Два здания, которые удерживались горсткой военнослужащих в течение 8 месяцев. А теперь умножим это на город Донецк. Каким образом освободить, зачистить город Донецк? Просто стерев его с лица земли?
– Если вы хотите, чтобы я ответил вам, будет ли Украина активно применять артиллерию по мирным кварталам с целью вычистить оттуда террористов, – я вам не дам на это ответа, – говорит в свою очередь нардеп Иван Винник. – Единственное, что я могу сказать, – если вы посмотрите на карту АТО и на линию соприкосновения состоянием на начало 2016 года и на состояние сегодня, вы увидите существенные перемены в пользу Украины. Эти изменения произошли не благодаря юридически-правовым каким-то основаниям, а благодаря деятельности украинской армии.
А как же Минск?
– Такой подход не перечеркивает Минск, – сделал ударение Александр Турчинов. – Наоборот. Я считаю, что он создает фундамент для реализации Минских соглашений. Потому что их реализация невозможна без фактора безопасности, без освобождения оккупированной украинской территории, без прекращения огня, без прекращения, прежде всего, военной агрессии гибридных войск РФ.
Ирина Геращенко, первый зам главы Верховной Рады и представитель Украины в гуманитарной подгруппе на переговорах в Минске, в интервью «5 каналу» подчеркнула: главное – правильно поставлен акцент в законопроекте: «ре-интеграция, мы возвращаем свои территории». Идя путем дипломатического давления на РФ, Украина одновременно усиливает армию. Геращенко отметила ключевые моменты законопроекта:
– Мы говорим про реинтеграцию. Мы говорим про политико-дипломатические усилия. Мы говорим про нашу очень серьезную борьбу в условиях гибридной войны, когда россияне рассказывают, что «их там нет», что, если кто-то и был, то он «просто заблудился». Так вот в этих условиях Украина будет действовать так же точно, – теми методами, которые мы наработали за эти три года, – чтобы победить в этой войне.
То есть ответ будет гибридным – и военным, и политическим, и (при помощи мирового сообщества) экономическим. Не случайно, видимо, о законопроекте заговорили сейчас, когда Сенат США практически единогласно поддержал усиление санкций против РФ. Также, по словам Ирины Геращенко, на прошедшей неделе председательствующий в ОБСЕ министр иностранных дел Австрии Себастьян Курц сказал, что поддерживает предложение увеличить количество наблюдателей Специальной мониторинговой миссии.
Материал подготовлен в рамках совместного проекта «Реальной газеты» и Центра исследований армии, конверсии и разоружения
