Реальная газета уже рассказывала о том, как можно опасно отправлять детей с оккупированных территорий в российские так называемые лагеря отдыха.
Пропагандистские информационные ресурсы часто сообщают, что детей везут на так называемое оздоровление. Однако родителям, отправляющим детей в такие лагеря, следует быть бдительными, ведь не факт, что их детей им вернут.
Именно такой случай произошел в 2022 году на оккупированной РФ территории Харьковской области. 15-летнего Максима (ред. – имя изменено в целях безопасности) вывезли в лагерь «Медвежонок», возле российского Геленджика. Домой ребенка не вернули. Мальчика не отдали даже родному отцу.
Историю мальчика подготовили The Reckoning Project и Реальная газета.
Юлия Химерик, Яна Осадча
15-летний парень проживал с бабушкой в одном из сел Харьковской области в нескольких километрах от границы с РФ. Село оккупировали в первые дни полномасштабного вторжения.
Мать подростка в то время проживала в Чехии. Полгода Максим провел в оккупации. Он тяжело переживал этот период и похудел на 20 килограммов.
“Когда ты выходишь на улицу, а оно все летит со всех сторон… Я сама вот недавно была дома в селе. Выходишь во двор, а у тебя крыша подскакивает и окна звенят как колокола. А сын это уже воспринимает нормально. Он еще меня успокаивал. Когда твой ребенок на это смотрит спокойнее тебя – это очень страшно”, – говорит мать Максима.
Летом 2022 года россияне начали вывозить детей в российские лагеря в Геленджик. Поездки предлагали родителям местные учителя, сотрудничавшие с оккупантами.
“Я не могла забрать сына, в то же время они с бабушкой оттуда уехать тоже не могли. Россияне очень много детей вывезли, как они это называли – “на оздоровление” в Геленджик. Детей из нашей деревни где-то 2 раза вывозили и потом возвращали, – вспоминает мать, – его отец живет там, в России. Ну, я и крутила, мутила, как ребенка увезти… Мы и согласились, чтобы его вывезли. А там уже отец забрал бы. Выходит, бабушка согласилась. И они его увезли”.
В конце августа 2022 года неустановленные лица вместе с коллаборантами – местными учителями – вывезли три автобуса с детьми из оккупированного села Волчанского района. В одном из этих автобусов ехал Максим.
В лагере дети должны были находиться три недели. Перед поездкой у детей забрали паспорта и свидетельства о рождении. Их привезли в лагерь «Медвежонок» возле Геленджика (Краснодарский край), однако документы им так и не вернули.
Парень оставался в лагере “Медвежонок” примерно до середины сентября. Затем его без согласия родителей перевезли в другой лагерь в Анапу. А в конце осени – в третий лагерь в Ейске. Оттуда его пытался забрать отец, но, несмотря на имеющиеся документы, ребенка ему не отдали.
Мать вспоминает, как это объяснили в лагере: “Хотите ребенка – пусть мама сама приезжает и забирает”.
Руководство этого лагеря на контакт с матерью парня не шло. Она поддерживала связь с сыном по интернету. Женщине пришлось самой ехать в Россию, чтобы забрать своего ребенка. Сделать это она смогла только в феврале 2023 года. Как ни странно, документов у нее россияне не спрашивали, доказывать, что она – мать мальчика ей не пришлось.
Женщина рассказывает, что во время пребывания в лагере парень мог учиться онлайн в украинской школе с помощью телефона. Знало ли об этом руководство российского лагеря, неизвестно.
“В сентябре началась школа. Им сказали всем ходить в российскую школу. Дети ходили. Ну, у меня ребенок украинскую школу не бросал. Он выходил онлайн как во время оккупации: выходил ловить интернет, чтобы выйти на уроки. Так что и в лагере занимался и там, и там”, – рассказывает мать.
Сейчас парень проживает на подконтрольной Украине территории и продолжает обучение. Мать вспоминает, что в первые дни возвращения он разрыдался, обнял двоюродную маленькую сестру и весь день не спускал ее с рук.
Женщина уговаривала сына переехать в Европу, но Максим не соглашался. Не хотел оставлять бабушку саму.
“Он у нас такой мальчик, воспитанный. Он очень, как говорится, отзывчивый такой. Он очень внимателен к женщинам. Никогда не оставит ни бабушку, ни меня», – говорит мать.
Максим уже сдал экзамены и готовится к поступлению. Мать говорит, что оккупация и последующая депортация сильно изменили сына.
“Да, хотелось ему, как говорится, куда-то вырваться, но он не думал, что так надолго пропадет, и ничего не сможет сделать, не сможет домой попасть. Как звонил из лагеря, говорил, что все хорошо. Но я чувствовала, что глаза на мокром месте, – говорит мать, – ребенок, никогда никуда не ездивший, все время был у мамы, у бабушки, и здесь попал на полгода сам… Это очень сильно на него повлияло. И изменился, очень изменился. И характер изменился. Не знаю, даже как. Рано повзрослел”.
Это не единственный случай, когда россияне вывозили детей с оккупированных территорий в лагеря, а затем не возвращали родителям.
Как сообщала BBC, сотни детей из Харьковской области, которые во время российской оккупации отправились в лагерь отдыха на юге России, после успешного украинского контрнаступления домой не вернулись и были разлучены с родителями.
Детям сначала продлили смены, а затем перевезли из лагеря «Медвежонок» под Геленджиком в другой лагерь в Анапу. Родители об этом узнавали последними. Кому-то позвонил ребенок, кто-то прочел в новостях, а кто-то догадывался сам.
Особенность этой ситуации заключалась в том, что родители давали согласие на выезд детей в Россию, прежде всего, чтобы спасти их от боевых действий. Вернуть детей вспять после деоккупации региона оказалось проблематичным.
Отправку детей с оккупированных украинских территорий в лагерь в Геленджике широко освещали российские СМИ. Вывоз детей активно поддерживали местные власти Краснодарского края, в одном из автобусов с детьми ехал тогдашний мэр Краснодара Андрей Алексеенко.
Губернатор Краснодарского края Вениамин Кондратьев несколько раз приезжал в “Медвежонок”. В один из таких приездов каждому ребенку подарили по смартфону. Именно по прямому поручению губернатора Кондратьева украинских детей оставили в лагере в Геленджике на неопределенный срок.
Интересно и то, что россияне даже не отрицали факт того, что забрали детей у родителей.
“Смена в Геленджике закончилось в десятых числах сентября, но домой сейчас нельзя”, – говорилось в сюжете телеканала НТВ о детях из Харьковской области. Почему нельзя, журналист не уточняет.
В сентябре 2022 года дети пошли в российские школы без родителей, о чем также торжественно сообщали российские СМИ.
После того как в Геленджике похолодало, детей перевели в лагерь неподалеку, в Анапе. Администрация лагеря позже позволила забирать детей лично родителям. Многие матери были вынуждены ехать и забирать своих детей через Польшу, Беларусь или страны Балтии, ведь иначе в Россию не попадешь.
Сотрудник российского издания “Комсомольская правда” Александр Коц в своем телеграм-канале откровенно писал, что администрация лагеря не может не вернуть украинских детей их родителям: “Отдавали детей “на ту сторону” с болью. Пусть и родителям”.
Пропагандист также отмечал, что, по его мнению, дети с родителями охотно остались бы в России, однако в Украине «их родных взяли в заложники».
Как говорится в отчете, подготовленном Обсерваторией конфликтов при поддержке Бюро операций по урегулированию и стабилизации конфликтов Государственного Департамента США в феврале 2023 года, примерно в 10% российских лагерей, идентифицированных Лабораторией гуманитарных исследований Йельской школы общественного здоровья, возвращение детей в Украину было приостановлено.
В двух лагерях, «Артек» и «Медвежонок», возвращение детей было приостановлено на неопределенный срок.
«Медвежонок» – один из крупнейших идентифицированных лагерей, в котором в определенный момент находилось не менее 300 детей из Украины. Тамошние чиновники сначала сказали родителям детей, что дети вернутся в конце лета, но позже отменили дату возвращения.
Сотни детей из Украины, по меньшей мере, из двух других лагерей, «Лучистый» и «Орленок», находились там после запланированной даты возвращения.
Лаборатория гуманитарных исследований Йельской школы общественного здоровья не смогла определить, сколько детей воссоединились со своими родителями. Родители также рассказали, что не могут получить информацию о статусе или местонахождении своего ребенка после того, как его возвращение было приостановлено.
Юридическая команда The Reckoning Project напоминает, что международное гуманитарное право (МГП) запрещает депортацию или принудительное перемещение находящихся под защитой лиц во время вооруженного конфликта. К примеру, гражданских лиц.
Согласно юридической практике, термин «насильственный» включает не только физическую силу, но и угрозу применения силы или принуждения, например, вызванную страхом перед насилием, принуждением, задержанием, психологическим угнетением, злоупотреблением властью или использованием обстановки, способствующей принудительному перемещению.
Задокументированные случаи перемещения украинских гражданских лиц российскими силами или связанными с ними особами свидетельствуют о таком принуждении. Кроме того, согласно международному праву в области прав человека, Россия имеет юридическое обязательство обеспечивать образование, уважающее культурную идентичность ребенка, его язык и ценности, страну происхождения, а также поддерживать образовательные стандарты в соответствии с моральными убеждениями учащихся и родителей.
Российская образовательная программа, навязанная переселенным украинцам, которая маргинализирует и дискредитирует украинский язык и идентичность, вероятно, нарушает обязательство России защищать и уважать образовательные и культурные права, говорят юристы.
Неизвестно, сколько украинских детей удерживает Россия и сколько из них отпустили в семьи.
Материал создан в рамках The Reckoning Project – инициативы украинских и международных журналистов, аналитиков, юристов по документированию военных преступлений