Kreosan. Как луганские экспериментаторы победили войну

Kreosan. Как луганские экспериментаторы победили войну

Павел Павлов и Александр Крюков – экспериментаторы из Луганска. На своем канале в Youtube они публикуют безумные опыты с электричеством, взрывами, и различными изобретениями. Их ролики набирают миллионы просмотров. Но в отличие от других видеоблоггеров, эти делали свою работу в охваченном войной Луганске. Под взрывы бомб они ловили молнию и создавали генераторы тока. Мы поговорили с ними в Киеве, и узнали, как выглядит жизнь в охваченном войной городе, и каково это, заниматься наукой, во время войны. 

Андрей Дихтяренко, Игорь Рец

 288 тысяч подписчиков, 32 миллиона просмотров! Александр и Павел ловили молнии, запускали ракеты, взрывали конденсаторы, устраивали опыты с микроволновками и радиацией — а еще добывали интернет и электричество в обстреливаемом Луганске, и рассказывали миллионам зрителей правду о войне. Большое интервью с известными луганскими экспериментаторами-любителями в “Реальной газете“.

Kreosan. Как луганские экспериментаторы победили войну
Главред “Реальной газеты” встретился с луганскими экспериментаторами в Киев

Как давно вы начали этим заниматься, почему? И как вы считаете почему это стало настолько популярным и когда?

Александр: Еще в школе увлекался радиоэлектроникой, у многих это привлекало внимание. Я не ожидал, что это так сильно привлечет внимание на Youtube. Разместил несколько роликов на техническую тематику. Для друзей в основном. И заметил что они стали популярны среди других пользователей интернета. И после этого я решил, что буду снимать ролики специально уже для зрителей, для подписчиков.

А когда это приобрело «взрывную» популярность? Потому что я, например, о вас узнал после 2014 года. Это примерно в это время произошло?

Александр: Да. Примерно в это. Это летом произошло прошлого года.

Настолько сложно было снимать опыты в Луганске, в условиях военной обстановки?

Александр: Ну самые первые ролики еще были засняты до войны, то есть была нормальная обстановка. Популярность начала нарастать, но самые популярные конечно снимались когда уже были военные действия. Было довольно тяжело снимать, никто еще не знал, что это, почему там бомбят, что происходит. Старались не обращать особого внимания, дальше заниматься своим делом.

А вот ваше отношение к этим событиям какое? Весной, когда появился “антимайдан” вокруг СБУ, вы как реагировали?

Павел: Вообще мы нейтрально относимся к политике, мы будем подчинятся той власти, которая будет руководить. То есть в любом случае, чтобы с Луганском не происходило, мы собираемся остаться там.

Александр: Ну конечно без крайностей, если жить полностью невозможно будет, конечно же мы предпримем логические меры и уедем. Если появится возможность вернутся, то скорее всего вернемся туда.

Вернемся все таки к событиям года назад, когда все это происходило, вы помните ваши эмоции по этому поводу? Вы понимали, что что-то происходит что-то необратимое, действительно исторически важное?

Павел: Понимали. Но с другой стороны сложно масштабы оценить. Сверху не видно, но мы знали, что там где-то техника ходит. Понятно, что что-то нарастает, а что именно и к чему оно приведет, чем закончится, непонятно.

Александр: Я могу добавить, что многие люди не понимали масштабов, понимали что, что-то происходит такое, чего никогда не было, потому что и бомбили сильно, стены домов дрожали. Люди чувствовали, что что-то не то. И до последнего момента, пока паника не началась в городе, и начали люди бежать, все думали, что это временно, сейчас все закончится, пройдет.

Я помню фильм, где Вы, Александр, находитесь в бомбоубежище, говорите «О, сейчас соседи занимаются тем, что пытаются заткнуть пробитую дыру газопровода», было ощущение, что вы абсолютно не боитесь.

Александр: Ну страха особо не было…

Почему?

Александр: Может быть потому что, наши ролики на взрывную тематику. Мы уже привыкли к звукам взрывов и сильно нас этим не напугать.

Получается, что вы первыми начали снимать ролики со взрывами, и наверное, даже луганчане, которые смотрели эти ролики, благодаря им, могли привыкнуть к тому, что у них потом начиналось. Как вы считаете подобное отношение экспериментатора помогает выжить в этой ситуации или нет?

Александр: Думаю однозначно да. Когда не было света, то мы знали как можно добыть электричество. Когда не было интернета, а он нужен, мы тоже знали, как его добыть. Я тоже это все заснял, и выложил на своем канале.

Когда вы делали антенну, которая увеличивала прием Wi-Fi к ноутбуку, вы пользовались этим в реальной жизни как пользователи или это было сделано только для канала?

Павел: Это делалось исключительно для того чтобы мы сами же им пользовались. То есть это делалось для себя, для нас. А потом, когда прошло несколько месяцев после этого, я решил что стоит заснять это на видео и выложить в интернет, чтобы другие люди тоже могли воспользоваться нашим опытом. Это же касается и велогенератора на 220 вольт

Как вы устанавливали эту антенну, как соседи реагировали?

Павел: Мы не знали заранее, где открыты точки доступа, где их найти. В ролике очень просто все, вот взяли, выставили, поймали, подключились. На самом деле мы ездили на скутере, с ноутбуком. По соседним улицам выискивали, где что есть, ездили в центр в более спокойное время и, разумеется, мы выискали, где это направление находится. Потом делали направленную антенну, защищали ее от дождя, пользовались. Потом поняли, что некоторые моменты скорость урезают, дальность урезают, некоторые точки со временем закрываются. Надо было что-то новое искать. Достаточно сложно было такими вещами пользоваться. они как экстренные годятся, но не для постоянной основы.

Расскажите про велогенератор.

Александр: Больше трех месяцев не было света в городе. В центре города можно от генератора было зарядить телефон. Но так как бомбили, было практически невозможно и очень опасно ехать в город, идти куда-то, маршрутки не ходили. Единственным вариантом добыть электричество – это только дома что-то собирать. В таких нелегких условия пришлось собирать велогенератор из подручных материалов. Все получилось успешно потом уже позже, когда появился свет, я решил заснять это на видео. Показал, как это все собирал, выложил в интернет. Многим пользователям понравилось.

А долго вы пользовались этим велогенератором?

Александр Достаточно долго, несколько месяцев.

Павел: Потому, что несколько месяцев не было света.

В каком это районе было?

Павел: Насколько я знаю, 2 месяца во всем городе не было. А я живу на востоке города, там не было больше трех месяцев. А еще туда дальше, 50 лет Октября, Вергунка, – там вообще полгода не было.

Можно ли сказать то что ваши ролики которые сначала были научными, экспериментаторскими, постепенно начали превращается в ролики, которые помогают людям выживать в этой ситуации? Которые объясняют, что происходит на территории, на которой говорится очень много пропагандистской лжи?

Александр: Да, можно так сказать однозначно. Но это относится не ко всем роликам.

Можно ли сказать о том, что ваши ролики сейчас уже не столько развлекают людей, как помогают выжить в подобных ситуациях?

Павел: Создание роликов из Луганска, началось с того что люди сами попросили нас о чем-то. Много не были в Луганске, многие не верят СМИ. Они просили специально: снимите, покажите. Люди понимают, что где-то что-то преувеличивают, где-то что-то преуменьшают. Эти ролики помогли людям правду увидеть, есть такое, есть такое, есть некоторые хорошие моменты, когда что-то цело, и не все так печально, без крайностей каких-то. Частично помогли с информацией людям.

Когда вы снимаете этот ролик, вы говорите абсолютно спокойно, с абсолютно с оптимизмом. Как вам удавалось в этой ситуации, абсолютно депрессивной, поддерживать свой оптимизм?

Александр: ну с другой стороны то что уже случилось, то случилось. Оптимизм в том что, думаем что будет лучше. Времена меняются, когда-то будет мир все таки, когда все закончится. А толку, что будем ходить хмурые обиженные, “мы все умрем” и так далее?. Из этого ничего хорошего не будет. Просто стараемся иметь положительный настрой в жизни. И уже даже помогает, настроение поднимает. Конечно, мы не радуемся тому, что происходит, но смысла ходить с опущенной головой тоже не видим.

Когда разрываются снаряды, когда бомбили тех же соседей Александра, вы чувствовали страх?

Александр: Не знаю, может в силу того что привыкли к похожим ситуациям. Во время экспериментов оно там что-то взрывается, возможно, поэтому у меня это больше вызывало любопытство, чем страх. Потому что я никогда не видел, когда настоящие военные снаряды крупнокалиберные рядом взрываются, что будет при этом, к чему это приведет. Больше вызывало любопытство, страха лично у меня не было. Хотя люди вокруг меня люди чуть ли не в панике бросались.

Расскажите о сюжете, когда Вы разминировали снаряд, который даже Youtube попросил удалить. Насколько это было опасно, почему вы взяли именно эту тему, и как на это реагировали другие люди в Луганске.

Александр; Люди не совсем адекватно реагировали, может быть это одна из причин была почему пришлось его убрать. Хотя он не удален полностью, просто скрыт для просмотра. Во время съемок все было продумано, все было безопасно, все это проводилось под присмотром опытных людей. Нашей жизни ничего не угрожало во время съемки.

А что за опытные люди?

Александр: Ну пусть это останется в тайне.

Павел: Там было достаточно много тех моментов, которые не попали на видео. Один человек, наш знакомый, показал где эти снаряды лежат. Сам он сильно боялся. Потом мы увидели, что пригласили другого человека, с ним забрали их, и человек сказал, что трогать можно, а что нельзя. И поскольку раньше делали опыты, я понимал, что будет. Но самое интересное, когда я перевозил снаряды в портфеле, во-первых они были тяжелые (где по 15 кг каждый) а во-вторых, два раза меня останавливали, один раз подкурить просили, а другой раз – паспорт показать. Мне очень неудобно было паспорт доставать, – я думал сейчас увидят, что им говорить? Ну на метал их везу, ну и так далее… К счастью все нормально обошлось. Интересно что мы использовали в видео один снаряд, а второй остался на моей даче где мы опыты проводили. Недавно ограбили мою дачу, все вынесли, и снаряд тоже украли. Очень досадно. Выдернули всю проводку со стен, со шпатлевкой, крышу, потолок разобрали, даже не знаю зачем. Все почти уничтожено.

Александр: Мародерство там процветает.

Павел: Жалко, но ничего не изменить, я понимаю, что этих людей не найду, ну что теперь. Жизнь не кончается, жизнь продолжается.

Какой-то совет для жителей Луганска, тех территорий, как легче все это пережить, может быть с моральной точки зрения, можете дать?

Павел: Ну мы не философы, не знаю даже.

Как раз у вас подход к жизни довольно философский!

Павел: Не могу сказать.

Вы можете сказать, что другие люди страдают больше чем вы?

Александр: Трудно сказать, все по-разному, но большинство страдает больше.

Павел: Проблемы у всех одни и те же. Только люди смотрят по-разному на эти проблемы.

Расскажите о поездке в аэропорт, когда это было сделано? Что вы ожидали увидеть, были ли какие-то проблемы с безопасностью?

Александр: Это было сделано весной, хотели посмотреть сами что там происходит, мы там были два раза: первый раз приехали на разведку, второй раз уже решили сделать прямую трансляцию. Взяли камеру, модем для интернета, включили и транслировали все это в эфир. Потом из этого уже сделали ролик. Трудно сказать, что конкретно я там ожидал увидеть, но то что увидел, то и показал. Разрушения практически стопроцентные, ничего не уцелело. Аэропорт был довольно большой, много было зданий, технических помещений, все было сильно разрушено. Опасался немного, что там будут военные, еще что-то. Встретил только рабочих в военной форме, которые его еще дальше разбирали. Они плитку вывозили, песок, металл. Поговорив с этими людьми, они на украинском языке разговаривали. Они сами не знали можно или нельзя их снимать. Толком никто ничего там не знает, поэтому пользуясь такой обстановкой, я решил, что снимать можно и мы засняли все, что там происходило.

Павел: Мы опасались, что будут всякие вопросы, “почему вы тут снимаете, вы какие-то наводчики, разведчики”, но с другой стороны было ясно, что линия фронта далеко. Мы читали на велофорумах, что туда ездили велосипедисты и там было открыто. Камня на камне нет, камера ничего не передает, ни фото, ни видео, а только реальные ощущения, что там пройти даже очень сложно.

Александр: На подъезде к аэропорту, метров за триста, там все уже изрыто воронками от снарядов. Видно что довольно жестокие бои были. И воронки такие, что наверное метра в два. Их засыпало уже частично, очень глубокие.

Наверняка вам задавали вопрос: “кто обстреливает Луганск?”

Павел: Я был на работе, услышал взрыв, почувствовал его свои телом, земля ходила, все тело сжалось, потом второй, и, если я не ошибаюсь, третий. Мы с напарником сели в машину и уехали оттуда. У нас в такой обстановке не было желания смотреть, кто стрелял, куда стрелял, что там за снаряд был. Когда такое происходит не где-то вдалеке, особого желания выяснять кто прав, кто виноват нет, жизнь дороже, мы уже в этом знаем меру.

Сейчас вы в Киеве находитесь. как вы сюда попали, сложно ли было добираться, расскажите о цели поездки.

Павел: В Киеве самая главная цель – посещение чернобыльской зоны отчуждения. Можно провести параллель с Луганском. Из Луганска многие люди уезжают, и в связи аварией глобальной, люди тоже из Чернобыля уезжали. Там, время застыло в 86-м году, когда еще был Советский союз. В Луганске можно сказать что в 2014-м. Город, можно сказать, вымер. Было бы просто интересно посмотреть на город, сооружения. Посмотреть, как природа берет свое. Говорят, что город весь заросший, интересно это посмотреть. Также, понять масштабы той аварии, которая произошла. И просто, нам интересно экскурсию провести.

Вы уже были там?

Павел: Да мы там были.

Оправдались ли эти ожидания?

Павел: Ну конечно в официальных экскурсиях много ограничений, в здания заходить нельзя, ни на какие сооружения залезать нельзя. Нас очень заманивает высокая антенна, длинной, говорят, 500 метров. Глаза разбегаются, а даже касаться нельзя. Поэтому, все увидели, посмотрели, померили фоновые скачки.

Есть там радиация еще?

Павел: Есть, в некоторых местах неожиданных. Но не буду говорить мест, чтобы никто не побежал проверять. Есть достаточно сильная радиация, что нам даже не разрешали выходить из машины. Там достаточно большие показания.

Похож сейчас Луганск на Чернобыль?

Луганск не такой уж совсем и вымерший город. Там не живут самоселы, там не было эвакуации. В общем, Луганск такой же большой город, как Киев или Москва. Чуть-чуть потише, людей поменьше. Но так же машины ездят, шум. Но когда военные действия были, ситуация так в корне менялась, что я шел с работы и не слышал вытяжек, детских голосов, машин, звон посуды. То есть город, а особенно мой квартал – был мертвый. Только где-то в пяти километрах, в поселке собачий лай. Если идти, то слышно отражение звука шагов. Был очень мертвый город. Видно, что где-то горят окна, но люди себя очень тихо, осторожно ведут.

Опыт проезда через блокпосты интересен. Вас депортировали, когда вы ехали в Одессу. В чем проблема была?

Павел: Проблема была в том, что Одесса принадлежит одной враждующей стороне, а я с Луганска – нахожусь с другой стороны. Мне говорят, стало быть я поддерживаю тех людей. Я сказал, нет, мои друзья в плане политики нейтральны, и никто из них оружия в руки брать не стал бы ради выяснения обстоятельств. Но военные все-таки не стали меня слушать. Такой напряженный разговор был. У меня были два телефона перепаянные в видеорегистратор. И эти провода сильно странными казались. Но после четырехчасовой беседы они меня отпустили, депортировали, и отправили машиной в Луганск. А сейчас было немного проще.

Это первая поездка на территорию Украину?

Александр: Это было, когда не было еще точно известно, что кому принадлежит Луганск, кому принадлежит Станица. И когда мы ехали, мы точно не знали, кто там находится, чьи они. И тогда не было точной уверенности, что можно снимать, а что нельзя. Но тем не менее, о том, что блокпосты снимать нельзя, мы понимали. Приходилось прятать камеру, особо не показывать. Но несмотря на это, нам удалось проехать сначала на украинскую сторону, а потом проехать в Россию.

После ролика к вам не приходили военные, не предъявляли претензии, что там сняты блокпосты?

Павел: Вся информация была неактуальна к моменту публикации ролика. Тогда не было границ, не было понятия кто где стоит. И даже местные говорили, что вчера здесь не было блокпоста, а сегодня он появился. Завтра в третьем месте, затем он убирался. Все менялось постоянно. К моменту публикации ролика информация была уже неактуальна, чтобы мы не участвовали в “разведке”. И кроме “активных комментаторов” никто не писал, что у нас будут проблемы.

Александр: могу добавить, что никто не приходил, потому, что мы соблюдали некоторые правила. Ролик публиковался ГОРАЗДО позже, чем он снимался. То есть с момента съемки прошло более полугода. Информация уже устарела. Во вторых, нигде не давались точные места расположения военных.

У вас была карта сбоку на видео…

Александр: И там указывалось, что места блокпостов изменены. чтобы не думали, что мы выдаем какие-то тайны военные. Это две основных причины, почему мы себя обезопасили и не наделали вреда этим роликов.

Много ли комментариев от политических троллей, и как вы с ними боретесь?

Павел: Зачастую, если кто-то один что-то напишет, то в нашу сторону уже ничего не поступает, а начинается между собой. Приходится, чтобы политический спам не раздували, модерировать комментарии. Бывает, комментарии так пропитаны политикой, что аж смешно.

Александр: Я могу добавить, все зависит от темы ролика. Есть ролики, где никак зритель не догадывается что мы с Луганска, что мы как-то в этом замешаны – там все нормально, комментарии идут только по теме. Как только мы в каком-то ролике засветили, что мы с Луганска, кто-то там услышал, что там снаряд упал, кто-то еще что-то услышал: «Ааа они с Луганска» все, начались политические бойни. Кто-то напишет острый политический комментарий, за ним завяжется беседа, мы стараемся модерировать.

Павел: Бывают интересные комментарии, если где-то что-то летит, либо у нас там что-то взрывается в качестве опытов в видео, кто-то пишет «А ну теперь понятно кто сбил Боинг над Донецком» Ну такой свой юмор, вообще это конечно не очень смешно, погибли люди.

Вы все делаете вдвоем, или кто-то помогает?

Александр: Все делаем вдвоем. Редко бывает, что кто-то помогает. Это скорее исключение.

Расскажите о ролике, который вы хотите снять в Киеве

Мы хотим снять фрагмент для нашего ролика, который называется “огнедышащая кола”. Там мы будем запускать бутылку, которая должна по моим теоретическим расчетам полететь как ракета, только за ней будет не вода вылетать и пена, а будет вылетать пламя. Пока все хотим проверить, если все будет успешно, то и заснять.

Как вы приехали в Киев? Вы брали разрешение, подавали запросы?

Александр: Мы приезжали с украинской территории Луганской области. Мы выехали из Луганска заранее, через Россию, и въехали обратно в Луганскую область, но только подконтрольную Украине. И несколько месяцев там жили.

Проблем не было в этой поездке?

Александр: Как-то повезло. Не было проблем. Останавливали на блокпостах, проверяли паспорта. Мы знаем, что если увидят луганскую прописку, то будут выводить, пробивать через компьютер. Зашел в маршрутку военный, начал проверять паспорта, я уже достал паспорт, а мы в самом конце маршрутки ехали, он не дошел до нас и вышел. В общем нас не трогали.

Павел: Зато когда ехали ночью, зашел военный в купе, начал всех рассматривать. С нами в купе ехал человек, и достаточно агрессивно начал отвечать, и он покинул быстро наше купе.

Еще такой момент интересный во время поездки, мы приехали на вокзал, вначале увидели поезд, а там весь вокзал забит военными. Это скорее всего ротация. Я думаю, что делать? Столько военных? А нам лучше бы не показываться им, мало ли, вдруг конфликтная ситуация. А в нашем купе были все гражданские

Расскажите о любимых роликах!

Павел: Среди самых теплых воспоминаний, путешествие в Москву. Конечно, он не очень связан с наукой, Но воспоминания были о нем теплые. В первый раз в путешествие, Автостоп на долгие расстояния. И почему приятно – он очень хорошо так, душевно смонтирован. ЗА счет этого он нравится. ПРиятно посмотреть, вспоминаются приключения, которые происходили во время путешествия. Поэтому приятные воспоминания. И один не из самых приятных – “один день из жизни в Луганске”, я сам его делал. Я учился монтажу, и допускал много ошибок, может кто-то не замечает, но там много ошибок, я не могу его смотреть.

Александр: Мне тоже нравятся ролики про путешествия, там есть плейлист “креативные покатушки”, но они не очень пользуются популярностью. Поэтому больше стараюсь снимать о науке. Научные ролики мне тоже нравятся. Последний ролик, про кока-колу, то, как я его снял, как сделал, мне нравится. Я доволен.

Мне тоже нравится, только стекло жалко разбитое.

Стекло так и не заменили. Хозяйка еще не видела. (смеется)

Вы снимали этот дом?

Александр: Да, мы снимали в Луганской области дом за 500 гривен в месяц. Это считается очень дорого.

Павел: Считается, что нужно дешевле. Год назад, мы на некоторое время приезжали технику чинить. Мы собирали заказы, потом приезжали и чинили. Мы снимали дом за 100 гривен в месяц, с газом, со всеми удобствами. И это считалось нормально. А 500 гривен это считается уже дорого.

Александр: В комментариях часто пишут нам, мол “они живут в брошенных домах, как им не стыдно!”. Но, это не верно. Мы не только живем в “неброшенных” домах, но и платим за них. Все честно.

А есть ощущение, что люди на оккупированных территориях живут беднее чем на украинских?

Александр: скажу так: однозначно беднее жить стали и там, и там. Более, того, в России тоже стали жить беднее.

Павел: Но у нас есть один плюс: денег не было, и терять нечего. Поэтому мы не расстраиваемся.

Когда вы собираетесь возвращаться в Луганск, и какое будет новое видео?

Павел: Мы хотим сделать видео о том, как можно полететь на воздушных гелиевых шариках. Мы нашли где можно купить большие, метровые шары.

Александр: Экономически это не так просто сделать, потому, что гелий стоит огромных денег. Мы решили сделать другой вариант, с другим газом. Это не будет воздушный шар. Это будут шарики. У многих это мечта детства, и мы хотим ее осуществить. Мы это хотели сделать этим летом, но не хватает денег, поэтому это откладывается, и мы решили сделать это следующим летом.

Пробовали собирать деньги на Kickstarter?

Нам советовали собирать через кошельки. Но там небольшие деньги. За все время мы купили только ноутбук, чтобы быстрее монтировать видео, поэтому о шариках даже речи идти не может. Мы думали на бумстартере зарегистрироваться, опубликовать ролик ознакомительного характера, чтобы можно потом было собрать средства. Но не все так просто, особенно с украинским паспортом, зарегистрироваться так и не удалось.

А сколько вам приносят денег просмотры на Youtube?

Александр: Особо много денег не приносит, по многим причинам. Не так-то просто в нашей стране настроить партнерские программы, монетизацию. К тому же я особо не коммерсант. В таких денежных вопросах не сильно разбираюсь, поэтому это сейчас не сильно так налажено, настроено.

Как вы эти деньги обналичиваете?

Александр: ну не так это просто. Во-первых надо настроить, чтобы это работало, хоть какие-то деньги за просмотры шли. Во-вторых деньги сами получить не так-то просто. Надо выезжать в Россию и только там, и то, потратив время, найти нужный банк, приходится как-то их обналичить. К тому же, так как работы практически нет в Луганске, найти сложно, деньги заработать сложно, то все время нехватка финансовая. А требуются деньги на оборудование, к примеру для съемок нужна камера, мы хотели купить высокоскоростную камеру, даже писали в одном ролике, но поняли что это невозможно, слишком много денег требуется. Поэтому нам журналист Россия24 помог купить камеру, он заплатил 50 % стоимости, остальную часть мы уже доплатили, у нас есть уже новая камера, теперь качество видео стало лучше. Хотя она не высокоскоростная, обычная камера, тем не менее, уже намного проще стало, и качество роликов стало лучше.

Когда собираетесь возвращаться в Луганск? Почему собираетесь возвращаться в город, в котором тяжело жить?

Павел: С одной стороны, это мой родной дом и все таки хочется продолжать там жить, но с другой стороны мы понимаем, что там опасно. Это дом и туда тянет. Как будет возможность мы туда вернемся. А если возможности в ближайшее время не будет, будем только в гости наведываться. Поможем родным на время, и снова надо будет куда-то ехать, заработать денег. Много денег на транспортные расходы идет.

Почему не хотите перебраться в какой-то большой город, сделать свою профессиональную передачу на телевидении, или все таки хотите?

Александр: Ну это не так-то просто, потому что, родственники, родители, все в Луганске, уезжать не хотят. Как-то им надо помочь, связь с домом. Пока четких планов нет куда-то переезжать.

Вы писали, что ощущения на мирной территории непередаваемые. Вы можете их описать? 

Александр: Это первый раз тогда было. Сейчас то уже привыкаешь, знаешь чего ждать, а тогда еще только началось, в Луганске жестко было, бомбили, люди всего панически боялись. 9 мая не едут в лес, дети не играют, все разбежались. А когда на мирную землю выехали, совсем все по-другому, как в другой мир попал. На первый взгляд таки чувства были.

А сейчас уже нет?

Александр: Сейчас уже нет, привык. И в Луганске поспокойней. Конечно разница ощущается все равно сильно. Приезжаешь в Луганск, чувствуются ограничения. Из города никуда практически выйти не можешь, так в посадку куда-то погулять, заснять видео. Везде опасно, та и в самом городе комендантский час, вечером нельзя нигде ходить.

Паша: Помимо комендантских часов, разведчиков много. Не туда посмотришь, не так будешь ходить, достанешь фотоаппарат – уже сплошные подозрения. Все люди, да и мы тоже, ходят с опаской – чтобы никто ничего там на тебя не подумал. Со временем это значительно начинает напрягать. Начинаешь думать “главное чтобы не подумали, не подошли, не начинали спрашивать”. Много людей там после комендантского забирают. Такие гадости говорят, что с людьми там что-то было. Много слухов ходит и опасно. Поэтому все люди такие запуганные. А на мирной земле люди простые, открытые, гуляют, расслабленные. В Луганске все люди скованные, осторожные очень. Все тоже время и злые из-за стрессов, потому что они долго так испытывают такие чувства.

Как вы думаете, если наступит мир и получится сшить обратно эту территорию, –  раны, нанесенные войной, это состояние, оно уйдет быстро или нет?

Павел: Насчет времени не знаю, но экономика не так быстро восстановится. Людям работать, кушать надо. Люди редко бывают голодные и жизнерадостные. Время лечит, но не все пройдет просто так. Некоторые своих родственников потеряли, это не пройдет бесследно – это точно. Масштабы сложно сказать.

Александр: Люди уезжали. Когда они вернутся – они не знали, что там было, что там за война.

Павел: Все смотрят на эту ситуацию по-разному. Мы хорошо, а другие чего-то лишились, им гораздо хуже. Они будут помнить об этих событиях постоянно.

—————————————————————–

Kreosan. Как луганские экспериментаторы победили войнуМатеріал публікується в рамках Програми підтримки журналістів із Донецької та Луганської областей, що реалізується Громадською організацією «Інтерньюз-Україна» у співпраці з Об’єднанням українців у Польщі та за сприяння Польсько-канадської програми підтримки демократії, яка співфінансується з програми польської співпраці на користь розвитку Міністерства закордонних справ Республіки Польща та Міністерства закордонних справ, торгівлі та розвитку Канади (DFATD).