Юрий Покиньборода: Я думаю, пройдет год – и полиция будет другая

Юрий Покиньборода: Я думаю, пройдет год – и полиция будет другая

Юрий Покиньборода: Я думаю, пройдет год – и полиция будет другаяНачальник полиции Луганской области Юрий Покиньборода – человек на руководящих должностях новый, но достаточно активный, в частности в соцсети. Утверждает, что пришел бороться с коррупцией и переформатировать работу полицейских.

В последнее время Покиньборода неоднократно заявляет о том, что под него активно “копают” – как в полиции, так и в прокуратуре и СБУ. Даже говорит, что могут объявить преступником. О том как и кому перешел дорогу он рассказал интервью “Depo.Донбасс”

– Вы действительно считаете, что вас могут объявить преступником?

Сейчас идет очень серьезное противостояние тех людей, которых не устраивает то, что я делаю. Им не нравится, что я не даю им зарабатывать на лесу, на металле, на шахтах, на шламе. Им это очень не нравится. Остались люди Анатолия Науменко (бывший глава областной милиции – Ред.), я их потихоньку увольняю. Сам Науменко распускает слухи о том, что он сюда вернется губернатором, о том, что его люди скоро Покиньбороду уберут, и кто-то из них станет начальником полиции. Поэтому бизнесмены должны платить на три месяца вперед и даже не задумываться. Вот такой бред звучит. И даже сотрудников это немного смущает. Все приходят ко мне и спрашивают – “Юрий Николаевич, а что, Вас уже сняли?”. И никто меня не снял, и я пока не собираюсь никуда уезжать!

– Откуда постоянная информация, что снимут Вас, что снимут главу Луганской областной военно-гражданской администрации Георгия Туку?

Это целенаправленный вброс дезинформации для того, чтобы дестабилизировать ситуацию.

– Не страшно Вам сегодня, с оглядкой на то, какие коррупционные связи Вы ломаете?

Я понимаю, что людям, которые теряют крупные суммы денег, проще заплатить кому-то, чтобы меня расстреляли. Я это очень хорошо понимаю, но я принимаю определенные меры безопасности.

– А до сих пор пытаются дать взятки?

Ко мне лично никто не идет. Ходят к моим помощникам. Пытались узнать, как мне занести денег. Ко мне – боялись. Ведь они знают, что тот, кто зайдет сюда с деньгами, выйдет отсюда в наручниках.

– Не считали, сколько могли бы зарабатывать, беря деньги? Если по металлу версии взяток достигали 6 миллионов гривен, то речь идет о немаленьких суммах.

Я узнавал, сколько человек на посту начальника полиции, принимая участие в коррупционных схемах, может зарабатывать в месяц. Звучит сумма в 500 тысяч долларов в месяц. То есть за четыре месяца я мог бы заработать полтора миллиона долларов, написать рапорт и уехать. А у меня вот деньги закончились в прошлом месяце, и я поехал к Георгию Туке одолжить до зарплаты тысячу гривен.

– Давайте вернемся к началу. До того, как вы стали начальником полиции, и сейчас сведений о Вас не так много. Расскажите, как оказались сначала на фронте, а потом снова в полиции, откуда ушли на пенсию до этого.

Я служил в милиции, дослужился до пенсии. Сегодня некоторые распространяют слухи, что меня выгнали из негатива какого-то, это неправда. В то время начался Майдан, я прекрасно понимал, что не буду участвовать в его разгоне, у меня другие взгляды. Я и первый Майдан прошел на стороне народа. Поэтому я написал рапорт и ушел на заслуженный отдых.

Когда начался Крым, и начали приходить молодым ребятам повестки, то я пошел в военкомат. Никакой реакции там не было, сказали – ждите, мы вам пришлем повестку. Потом я начал ездить в министерство и требовать от заместителя министра, чтобы дали клич по Украине и ребята собрались профессионалы, люди, которые умеют держать оружие. Я хотел, чтобы нас собрали, выдали оружие и отправили в Крым. Ходил я месяц, наверное, пока мне не предложили стать командиром батальона. Тогда желающих стать командирами не было. Это была реальная ответственность. Это сейчас все хотят быть командирами, потому что это пиар, а тогда все было по-другому. Получается, что на пенсии я пробыл всего пять месяцев, потом меня восстановили в звании, должности командира батальона милицейского подразделения “Киевщина”.

За две недели мы сформировались и выдвинулись на фронт. По приказу это была Луганская область. 21 мая 2014 года мы уже были в Сватово. Первая наша глобальная операция – это президентские выборы. Мы обеспечивали проведение выборов в Беловодском районе. С задачей справились – все прошло хорошо, бюллетени отвезли в Киев. Уже в июне я со своим первым взводом попал на передовую под Станицу Луганскую.

– То есть не правы все те злопыхатели, которые пишут в комментариях, что Вас на передовой не было? Почему сегодня на вас выливается такая волна негатива?

Это все идет от людей, которых я сейчас отсюда выгоняю по коррупции, от Науменко это идет, от его заместителей. Понятно, что им не нравится то, что я здесь делаю. Люди же видят изменения. Люди видят, что при Науменко все было по-одному, а при моем руководстве – по-другому. Люди получают бумагу, им ремонтируют машины. Почему раньше этого не было? Я требую социальной справедливости, чтобы рядовые сотрудники, которые находятся в райотделах, получали то, что им принадлежит – зарплаты, премии. Негатив будет, я на это не обращаю внимания.

Для тех же, кто думает, что я нигде не был, один пример приведу. В первое перемирие 28 июня 2014 года, когда объявили его на три дня, мы со своего блокпоста вывезли восемь раненых и двух убитых. Мы стояли на перекрестке на Герасимовку. Счастье тогда еще было под сепаратистами. Потом мы стояли перед Северодонецком, на передовой, еще до его освобождения. Потом мы были в поселках Кряковка, Трехизбенка. Люди же ничего не знают, а что-то говорят. Даже в батальоне у нас было в штате 200 человек. Я выгнал 190 человек.

– А с кем же воевать остались?

Люди постоянно приходили новые, подбирали кадры. Разные причины были, по которым выгонял. Это и пьянки, и нарушения служебной дисциплины. Как эти люди будут говорить обо мне хорошо, если человека выгнали за то, что он пьет до такой степени, что мы не можем его вывести из коматоза? Зачем мне такие воины нужны? Конечно, я их выгонял. Они потом в суд подавали, чтобы восстановиться. Никого не восстановили. Те же, кто прослужил со мной до последнего дня, скажут другое.

Я, как командир батальона, ездил по блокпостам, расстояние между которыми 6-10 километров. Так, ребята стоят на блокпостах, я, как командир, занимался в штабе организационными вопросами, кадровыми, обеспечением, питанием и прочим. Но при этом успевал мотаться на эти блокпосты. Одно дело стоять на блокпосту, когда ты в окопе сидишь, в блиндаже, а другое дело – ездить между этими блокпостами. Это же зона ничья. Здесь за каждым деревом тебя могут расстрелять. Я через день все это объезжал, а не прятался в тылу. Приезжал на блокпосты и ночевал с ребятами, чтобы какой-то моральный дух поднять им. Да, мы не штурмовой батальон, но мы выполняли те задачи, которые нам ставили в штабе сектора. И под обстрелами, и под “Градами”, и под минометами. На 29-м блокпосту я вообще чуть осколок в голову не поймал. Сантиметров, наверное, пять не долетел до головы. И в колесо попал осколок от мины. Водитель достал мне на память, дома лежит.

– Как Вас вообще отпустила семья?

У меня нет семьи. Сын живет далеко с бывшей женой. Но я вам так скажу, меня бы не остановила женщина. Она бы просто не смогла этого сделать, я все равно бы поехал защищать Родину. Я должен быть там, где этого требует совесть, моя офицерская честь. Младший брат тоже пошел добровольцем, только в Донецкой области служит в добровольческом батальоне. Вы думаете, мои родители сильно радовались от наших с братом решений? Нет, я им четыре месяца говорил, что нахожусь в Харькове. А потом пришлось давать интервью. Волонтеры уговорили рассказать о батальоне. Мы не любим пиар, не хотели ничего рассказывать, поэтому о нас мало кто знал. Многие ребята не говорили своим семьям, где они находятся. Мои же родители, в результате, увидели меня по телевизору.

– Как после фронта Вы оказались на работе в министерстве?

Последнее боевое столкновение у меня было 15 июня 2015 года в Кряковке. Через пару дней начался конфликт с батальоном “Торнадо”. Науменко собрал всех комбатов и начал нам рассказывать неприятное о батальоне. Ему нужна была наша поддержка. Он хотел, чтобы мы на пресс-конференции осудили действия “Торнадо”. Знаете, какая была идея? Их хотели пустить “в расход”. Поэтому наша поддержка Науменко была очень нужна. Я отказался и поехал в батальон “Торнадо”. Со мной поехал заместитель командира батальона “Золотые ворота” и заместитель командира черниговского батальона. Тогда мы заявили, что если “торнадовцев” начнут уничтожать, то мы (батальон “Киевщина”) станем на их защиту. Я был против кровопролития. Я общался и с ребятами, и с Науменко по этому поводу. По сути, мы своими действиями не дали расстрелять батальон. Снизили градус. Потом уже во всем разбиралась специальная комиссия, им мы тоже рассказали свое видение. По их просьбе мы продолжили переговоры. Тогда начались изменения, и все пришли к компромиссу. Я так понимаю, что после всего этого руководство обратило на меня внимание. Мне предложили возглавить департамент в министерстве, который командует батальонами. Это было неожиданное предложение. Но я тогда понимал, что надо что-то менять. Батальонами никто не занимался. За четыре месяца я переформатировал работу департамента, разогнал всех, кто там не занимался должным образом делами. Люди не служили, они не знают наших проблем. Они ничего не пытались решать. Я набрал парней из батальонов, которые знают проблемы.

В то время я работал по 12 часов в сутки ежедневно. Я приезжал домой вечером, принял душ, лег в кровать, включил телевизор – и такая тоска начиналась, меня сюда тянуло. Мои ребята остались здесь, скучал за коллективом. Это при том, что я 13 месяцев спал на полу в окопах. У меня не было кровати – это могут подтвердить все бойцы. Я не мог позволить себе купить кровать. Не из материальных соображений – просто когда мои бойцы спят на земле в окопах, я не мог себе позволить спать в постели.

Однажды, когда был на ротации, друзья предложили полететь отдохнуть. Но опять же – я не смог себе этого морально позволить. Я вам покажу свой загранпаспорт – он чистый. Я никуда в своей жизни не летал. Один раз выезжал в Молдову, у меня там родственники. А вот сейчас здесь у меня есть списки людей (показывает) в Луганской области, которые в то время, когда мы думали, что не выживем, летали за границу. Испания, Швейцария, ОАЭ, Тунис и другие страны. Я считаю, что это очень некрасиво по отношению ко всем ребятам, которые погибли, защищая Родину.

– Вы соскучились по Луганщине и уже вскоре оказались снова здесь…

Когда сюда назначили председателем военно-гражданской администрации Георгия Туку, он начал искать руководителя милиции. В конечном итоге он спросил у меня разрешения, чтобы поговорить с министром, президентом по поводу моего назначения на должность начальника Луганской областной милиции. Я ему сразу не смог ответить, ведь как раз начал работать в министерстве и не мог все бросить. Поэтому сам пошел к министру, и мы обсудили этот вопрос. Я сразу уточнил, что не прошусь на эту должность. В итоге мы все решили, и я отправился на Луганщину.

– И все же, привез Вас лично президент?

Да. В один из вечеров в Киеве я приехал с работы, раздался звонок из Администрации президента. Сказали, что Петр Порошенко хочет меня видеть. Я подумал, что это розыгрыш. Я не мог поверить. Я поехал к нему. Разговор наш состоялся в полночь. Общались примерно час, выпили кофе. Его интересовало мое видение ситуации относительно улучшения работы милиции Луганской области. Я все это рассказал. Затем он вызвал помощника и говорит ему: “Покиньборода завтра летит с нами”. А у меня даже куртки форменной не было. Утром лечу в магазин, жду, пока он откроется, покупаю эту куртку. Тут мне звонят от министра и срочно вызывают. Арсен Борисович сказал мне напутственные слова, вручил документы о назначении. После этого мы выехали в Борисполь, сели в самолет. Я до этого ни разу в самолете не летал. После этого мы прилетели на Харьковщину и оттуда уже на вертолетах отправились в Кременную. И там президент Георгию Туке сказал: “Вот ты хотел руководителя милиции, я тебе его привез. С вас обоих буду спрашивать за Луганскую область”.

– На последней пресс-конференции Вы сказали, что не видите себя здесь лет на двадцать. Сколько времени отводите на луганский период жизни?

Я думаю, что для того, чтобы навести полностью порядок в Луганской милиции, мне нужно примерно год-полтора еще. У меня и так на сегодня много сделано. Еще переаттестация пройдет, мы почистим немного наши ряды от коррупционеров, которые у нас есть. Хочу запустить новую патрульную полицию. Хочу, чтобы быстрее заработал рекрутинговый центр, который будет набирать новых полицейских. Я думаю, пройдет год – и полиция будет другая. Но это не говорит о том, что через год я сразу уеду. Может и через пять лет это случится.

– А есть, на кого оставить? Видите достойных людей?

Да, есть люди, которых я бы рекомендовал на свою должность в случае своей отставки. Я уверен, что они бы справились и работали бы честно.

– А есть негативное отношение как к засланным казачкам?

Я слышал такое. Но я не согласен. Местные или не местные – если люди хотят работать честно, без коррупции, мне кажется, нет разницы, кто сюда приедет. Или местный будет, или кто-то приезжий. Вообще проблема заключается в том, что местные – это кум, сват, брат. Прокурор-СБУ-судья. Если мы хотим навести порядок, этого нельзя допускать. Должна быть здоровая конкуренция между службами. А когда все решают свои какие-то меркантильные вопросы, коррупционные схемы – порядка не будет. Я хочу это все разрушить, не сижу с СБУшними, прокурорскими работниками, не решаю с ними никаких вопросов. По ресторанам с ними не езжу. Мне это не интересно. Я веду аскетический образ жизни.

– А сама область нравится?

Я думаю, что люди везде одинаковы в своих желаниях. Что людям нужно? Людям нужно дать работу, зарплату, отдых – и все будет нормально. Нужно снизить уровень коррупции. Война здесь, по сути, из-за чего началась? Если бы здесь не воровали такими темпами, как воровали при Ефреме, при Бойко, если бы строились дороги, создавались рабочие места, если бы ремонтировались детские сады, школы, социальная сфера была на нормальном уровне, то к соседям бы не заглядывали. А со стороны России идет реклама Москвы, Путина как железного руководителя, который наводит порядок. А здесь они видят другую ситуацию – кражи, кражи и еще раз кражи. Поэтому те же самые простые люди хотели каких-то изменений. Но другое дело, что изменения нужно проводить таким образом, чтобы не звать соседнюю страну. Если вы хотите в Россию – собирайте вещи и езжайте. Если вы хотите наводить порядок – давайте наводить его вместе.

– Какие у вас отношения с Георгием Тукой? Есть общее видение ситуации?

У нас рабочие, дружеские отношения. Я стараюсь делать все, чтобы прикрыть ему тыл. У нас есть совместные проекты по борьбе с коррупцией. Я иногда читаю нападки на него, что он ничего не делает, что назначает не тех – да, мне, может быть, какие-то кадровые назначения тоже непонятны, но и у меня сейчас так же. Ведь очереди нет. У меня есть начальники райотделов, которых, я знаю, что нужно убирать. Я вот сижу и думаю, кого поставить на их место. Нет реально людей. Я не вижу очереди желающих, которые хотят здесь служить. Нас приехало семь человек.

– А не пошли за Вами ребята из батальонов? Там же целый пласт молодежи?

Пошли ребята за мной, и сейчас мы их переводим. Но мы столкнулись с реформированием милиции в полицию. Запрещены все переводы из батальонов. У меня был разговор по этому поводу в Киеве и попросил разрешения переводить людей. Мне удалось добиться взаимопонимания. Ведь проблема в чем – коррупционеры, которых должны были увольнять, они начали переводиться в батальоны, прятаться. И это дошло до Киева, был дан приказ никого не переводить.

– Есть нехватка кадров?

У нас 4 тысячи сотрудников по штату некомплект – 800 человек. Скажите, где мне взять людей?

– А как же переведенная Луганская Академия внутренних дел?

Нам вот распределят только 25 человек.

– Вообще остается время на отдых, книги, фильмы?

Я очень люблю читать. В основном, читаю документалистику. Мне нравится Виктор Суворов. Я его книги, наверное, раз по 20 поперечитывал. И все равно читаю. Мне нравится ход его мыслей, постоянно нахожу что-то новое в его исторических расследованиях. Последняя книга, которую я прочитал, называется “Бог – не любовь: как религия все отравляет” английского журналиста Кристофера Хитченса. Если Вы верите в Бога, я не рекомендую ее читать. Она о том, как религия убивает все вокруг. Там представлен анализ во всех религиях, которые есть. Мне книга очень понравилась, я ее два раза перечитал. Сам я не верю в Бога, я – атеист.

– И даже после войны? А как же утверждение “На тонущем корабле атеистов нет”? Я слышала от многих священников, пасторов, что во время войны, наоборот, многие пришли к Богу…

Я когда-то верил в Бога. Но потом начались сомнения. От момента, когда начались сомнения и до момента, когда я решил, что не верю – прошел пятилетний период. Это не пришло сразу.

– А что касается фильмов?

У меня не получалось отдыхать, но последний месяц я стал организовывать себе отдых – обязательный поход в кино. Я очень люблю фантастику. Обожаю просто. Хожу в кино с друзьями. Этому я посвящаю выходной день. В последнее время я сделал себе выходным воскресенье, потому что чувствую, что мозги просто начинают плавиться.

Залишити відповідь