Война на Донбассе оставила без жилья тысячи украинцев. Кто-то из переселенцев сумел найти себя на новом месте, а кто-то до сих пор скитается по общежитиям и домам отдыха. Многие из них понимают: шансы на покупку нового жилья у них призрачные.
Ирина Фомичева, переселенка из Кадиевки в Луганске оставила все. Сейчас за крышу над головой ей приходится бороться.
“У меня трёхкомнатная квартира в Луганской области в Кадиевке, перед войной я сделала там ремонт прекрасный, я там хотела начинать учиться, я там устроила детей в садик и мне пришлось уехать оттуда. Я и трое детей, племянник приехали в Киев, муж на Майдане изначально был, и мы приехали к нему. Я, когда муж мой воевал 2 года в АТО, жила достойно, воспитывала своих детей. Мои дети занимались музыкой, гимнастикой, в садик пошли, в школу начали”, — рассказывает переселенка.
“В сентябре 2014 года волонтер, который нас поселил на Труханов остров помог переселиться в “Джерело”, это пансионат был для переселенцев Пуща-водица. Первый год у нас было отопление, мы сами начали кооперироваться и деньги сдавать для того, чтобы оплачивать на работу котельщика, чтобы у нас было тепло и горячая вода. Когда на следующий год был уже отопительный сезон – это начало 2015 года, приехала администрация Оболонская и выдвинули такой вердикт, что котельная непригодна для работы и этот год мы были уже без отопления. Уже все перешли на обогрев электрический – дуйчики, батареи электрические.
Жили там не только переселенцы, туда заезжало очень много людей в военных формах, очень много менялось волонтеров. Это была как большая страна, в которой постоянно власть такая, потом через пару месяцев другая, потом зашли вооружённые люди с пистолетами, убрали этих, появились эти, и вот так вот мы жили”, — вспомианет женщина.
“Пока в 2016 году не появился назвавший себя хозяином Гомонай Вячеслав Янушевич. Он поставил охрану. Охрана это пробивала трубы специально нам в подвале в зимнее время, чтобы текли трубы, чтобы затапливался подвал, там же у нас щитки электроэнергии, всё стояло в подвале, и всё это делалось специально как потом выяснилось. И постепенно здание приводилось в такой упадок. Снимался металлолом с крыш, с подвалов, вырезались трубы постепенно и вывозились прямо грузовыми машинами”, — рассказывает Ирина.
В декабре 2019 года в пансионате «Джерело» по решению суда отключили свет. Люди грелись дровами и готовили еду на костре. Топить пришлось дровами. На первом этаже был котел. Дрова для него привозили волонтеры.
Ливия Рябец, переселенка из Луганска тоже жила в “Джереле” и теперь рассказывает о быте в злополучном пансионате.
“Приспосабливались – носили воду из родника и техническую, и питьевую воду. Готовили на костре, подогревали на сухом горючем, было сложно. Но это ничто по сравнению с тем каким мы оскорблениям подвергались”, — вспоминает женщина.
Ей и Ирине приходилось зимой топить дровами, а постель ложиться с грелками. Температура была в комнате 0 градусов.
“Такие варианты, когда жизни людей и здоровья ставятся под угрозу не должны быть, поэтому выход как раз из ситуации с местами компактного поселения должен быть поэтапный. Это должно быть информирование людей, предоставление им полной информации, возможность ими обсудить всю свою ситуацию с психологами и всё остальное” — считает волонтер “Группы влияния” Мария Красненко.
В неотапливаемом и темном пансионате переселенцы оставались до конца сентября. В начале октября их практически силой выгнали оттуда. К людям применяли силу. Били даже женщин.
В октябре все переселенцы, проживающие в Пуще Водице выселились из санатория. 10 семей расселили в общежитие, часть людей арендовали себе жилье. Сегодня в «Джереле» пусто.
“Мне пришлось снять квартиру для того, чтобы мама с детьми не жили в таких условиях за 5.000 плюс коммунальные услуги. Это пол моей зарплаты. Муж у меня работает в Киево-святошинском лесогосподарстве, там у него есть комнатка где он может после работы переночевать. Целую неделю мы не видимся получается, дети не видят папу, мало того, что они его не видели 2 года, когда он воевал, теперь тоже его не видят по пять дней, потому что нам негде жить”, — рассказывает Ирина.
“Тут питання з одного боку стоїть у захисті приватної власності конкретного власника, з іншого боку, вступає в протиріччя з правом на житло людей, які переселилися. Держава повинна була продумати комплексний вихід із ситуації, на жаль, ми бачимо що такого комплексного виходу немає, лише точкові рішення”, — рассказывает координатор по адвокации БФ “Право на защиту” Элина Шишкина.
Виталий Святошенко с женой и ребенком выехали из Дебальцева в 2014 году после так называемого референдума. С тех пор семья живет в селе Киевской области, арендуя жилье.
“В силу инвалидности удобнее было бы жить в городе, но арендную плату в городе, например, в Киеве, неважно в Борисполе или близлежащих городах, оплатить довольно сложно, то есть ресурсов на это бы не хватало. Несмотря на то что в силу меньших удобств в плане передвижения, в плане инфраструктуры, вынуждены все эти годы жить в селе. Были такие периоды, когда нам приходилось покидать место где мы арендовали квартиру и тоже переезжать, то в Краматорске мы жили 8 месяцев, потом вернулись обратно и вот сейчас буквально через две недели нам снова предстоит такой переезд. Каждый переезд для простого человека без инвалидности это стресс. Наверное, переселенцы, которые в такой ситуации были и чувствовали это, и понимают, что это за ситуация. А для человека, который передвигается на коляске – это проблема, многократно умноженная”, — рассказывает Виталий Святошенко, переселенец из Дебальцева.
Проблема архитектурной доступности при поиске жилья для человека с инвалидностью вычеркивает практически все шансы найти посильный вариант.
Он рассказывает, что, зная среднюю цену аренды квартиры, которая нужна, это минимум двухкомнатная квартира. За нее приходится отдавать все, что зарабатывается.
“Я знаю ситуации, когда люди с инвалидностью вынуждены жить на втором этаже без лифта передвигаясь на коляске. Я, например, на себя не могу примерить эти условия, чтобы я позволил себе жить и так прыгать по ступенькам каждый день, и своей жене точно также в таком общежитии”, — говорит Виталий.
Далеко не все люди с инвалидностью готовы отказаться от социальной жизни, закрывшись в квартире или в сельском доме.
Решить проблему жилья для переселенцев могли бы жилищные программы, которые предусматривают балльную систему, они учитывают потребности маломобильных групп населения.
“Любая программа имеет свои критерии, если говорить о временном жилье, то эта бальная система. Здесь как раз приоритет будет отдам лицам, которые имеют инвалидность, которые малообеспеченны, которые имеют большие семьи”, — рассказывает Мария Красненко.
Также существуют квартирная очередь на получение социального жилья. Проблема в том, что в Украине отсутствует фонд соцжилья – новое практически не строится, а старое не ремонтируется. Очередь же формируется годами.
“Їх орган державної влади чи місцева рада можуть поставити на облік, однак черга рухатись не буде, і фактично це мертві норми, вони не дієві, вони не ефективні. Для того, щоб вони запрацювали, повинні бути створені фонди соціального призначення, ними потрібно розпоряджатися”, — рассказыапет Эллина Шишкина.
Однако очередей на временное или социальное жилье кое-где нет вообще.
Программа «Доступное жилье 50% на 50%» – это помощь государства в размере половины от стоимости самого жилья. Но даже такие льготные условия не по силам многим пенсионерам или людям с инвалидностью.
“Для таких людей, которые живут исключительно на пенсионные выплаты с инвалидностью, просто пенсионеры, которые живут на пенсию и больше не в состоянии работать, например, то эти программы просто полностью недоступны, закрыты, никто не будет даже туда и поддаваться. Потому что 50% стоимости квартиры, имея такую пенсию, не хватит жизни насобирать”, — считает Виталий Святошенко.
Органы местной власти можно стимулировать обращениями. Возможно, они рассмотрят участие в жилищной программе «30 на 70», где из местного бюджета платится всего 30%, а объект в будущем остается в собственности громады.
Другие программы предоставления временного жилья ВПЛ плохо финансируются. Однако остается надежда на комплексное решение вопроса социального жилья и на поддержку зарубежных инвесторов.
“Когда мы будем иметь либо целостную, либо национальную программ, у либо целостный подход к жилью относительно внутренне перемещенных лиц, уже тогда можно будет формировать запросы также донором и поддержке от международных сообществ для того, чтобы решить этот вопрос”, — рассказывает юрист Мария Красненко.
Некоторые переселенцы согласны на жилье даже без прав собственности, но в пожизненном пользовании. Ради этого они готовы отказываться от статуса переселенца и социальных выплат. Они верят, что такая возможность когда-нибудь появится.