Полтора года мучений в подвалах «ЛНР» за галочку в соцсети напротив графы «признаете вы Россию страной агрессором?»

Вопрос обмена пленными является одним из приоритетных как в формате Минских переговоров, так и на международном уровне. Но Украина бьется за тех заложников, чьи имена известны. А есть большое количество людей, которые томятся в застенках террористов «ЛДНР», считаются пропавшими без вести. О том, что они были узниками, становится известно только после того, как они каким-то чудом выходят на свободу, пересекают линию разграничения и попадают на подконтрольную часть Украины

Влад Семенчук

По словам этих людей, в «подвалах» пророссийских боевиков сейчас содержится несколько десятков, если не сотен наших сограждан. Нередко они так и умирают в застенках от пыток и издевательств. Но их судьба остается неизвестной  даже близким людям.

Повод попасть «на подвал» может быть всевозможный. Бывает, что причина понятна – проукраинская позиция или имущество, которое хотят у них отобрать. А бывает, что человек только догадывается о том, почему ему выпало пройти через эти круги ада, почему его схватили, почему держали и почему отпустили…

63-летний луганский пенсионер Михаил, как выяснилось лишь впоследствии,  провинился перед оккупационными властями только тем, что осмелился поставить галочку в опросе социальной сети рядом с формулировкой «Признаете вы Россию страной-агрессором?».

А затем он оказался на свободе только потому, что после полуторогодичного пребывания в застенках «ЛНР», пыток (в том числе и психотропными препаратами) и постоянных издевательств пожилой человек практически полностью лишился жизненных сил. Поэтому, как заявил один из террористов, «проще отправить его умирать на Украину. Так нам будет меньше хлопот». К счастью, они ошиблись. Михаил хоть и находится сейчас на лечении, но уже идет на поправку.

– Арестовали меня в марте 2017 года, – начинает свой рассказ Михаил. – Накануне позвонил председатель нашего гаражного кооператива. Он и попросил меня прийти. Я гаражом не пользовался, но сдавал в аренду. На месте встречи меня уже ждали двое молодых мужчин в гражданской одежде, но вооруженные автоматами. Я попросил их представиться, однако, они в грубой форме ответили, что это меня не касается. А вот когда мне позвонят в ближайшее время, то я должен буду отдать «компетентным органам» чужой автомобиль, который находится в гараже.

И действительно, вскоре на мой номер телефона позвонил неизвестный мужчина, который сразу сообщил, что он из «МГБ ЛНР» и приказал прийти к своему гаражу, так как «чекисты» намерены конфисковать автомобиль арендатора. Мне показалось странным, что «компетентные органы» интересуются таким далеко не самым дорогим автомобилем как «ДЭУ Матиз», но я все же решил пойти.

Отправляясь на встречу, я попросил соседа по дому и работника гаражного кооператива, чтобы они были со мной в случае конфискации автомобиля так называемыми сотрудниками «МГБ ЛНР». Какой же я тогда был наивный человек, рассчитывая на соблюдение хоть каких-то правовых норм террористами. На деле все было по-бандитски. Как только я подошел к гаражу, то ожидавшие там меня вооруженные люди, одели мне наручники, натянули на лицо шапку, втолкнули в свой микроавтобус и увезли.

Меня доставили в какое-то подвальное помещение. Здесь конвоиры забрали мой кошелек, связки ключей от квартиры и гаража, а после повели на верхние этажи здания. Поднимаясь, из окна я увидел сквер и понял, что нахожусь в бывшем здании СБУ, где ныне располагается «МГБ ЛНР».

На допросе «правоохранителей» интересовал вопрос: как и кому я сдал в аренду свой гараж «для автомобиля на государственных номерах с украинской регистрацией?». И при этом «следователь» постоянно говорил, что, якобы, я причастен к террористическому акту и сотрудничаю со Службой безопасности Украины, а это, по их словам, означало, что из этих стен мне уже не выбраться.

После допроса Михаила отвели в «трехместную» камеру. Люди сюда попадали за различные «правонарушения» – от финансовых до просто родства с уже «осужденным». Однако неизменным было одно – всем им «вменялось» сотрудничество с Украиной и «подготовка совершения террористического акта». А для подтверждения этого «факта» заключенных подвергали пыткам, заставляя признать свою «вину».

– Меня вывели из камеры, надели на голову мешок, провели к автомобилю и мы куда-то поехали, – рассказывает Михаил. – В движущемся микроавтобусе я стоял на коленях, при этом меня постоянно били ногами и кричали, что я «укроп». Так продолжалось около получаса. Когда автомобиль остановился, меня завели в подвал все того же здания «МГБ». Здесь меня раздели полностью, наручниками подвесили на крючок, чтобы ногами не доставал до земли, начали обливать водой и прикасаться ко мне проводами под напряжением. При этом постоянно звучали вопросы – с кем из украинских правоохранительных органов я сотрудничаю, кому и каким образом я сообщил, что меня похитили «МГБ ЛНР»… Затем мне в камеру принесли ноутбук и показали, что я на своей странице в социальной сети «ВКонтакте» при опросе поставил галочку напротив окошка «Признаете ли вы Россию  страной-агрессором?». Уже потом, находясь в камере, я узнал, что этот опрос был организован и запущен в социальных сетях самими террористами с целью выявления недовольных. Но в тот момент, не выдержав пыток, я потерял сознание.

После этого дня прошло несколько месяцев. Михаила больше ни разу не вызвали на допрос и никто не сообщал, почему его держат в камере. Для 63-летнего человека это уже было пыткой.

– Спустя три месяца меня отвели в кабинет следователя «МГБ ЛНР» Екатерины Стегленко (теперь дослужилась до «заместителя Генерального прокурора ЛНР»). – Общение с ней у меня было короткое. Она сразу же стала кричать, что я, оказывается,  сотрудничаю с СБУ и за это меня расстреляют. На этом «разговор» был завершен, а меня перевели в одиночную камеру смертников.

Здесь бандиты стали регулярно заставлять Михаила глотать какие-то неизвестные ему таблетки, кроша зубы, раскрывая рот и заталкивая туда капсулы.  Судя по реакции организма – это были какие-то психотропные препараты. (Исходя из этических соображений, мы не будем пересказывать, что довелось пережить пожилому человеку от их воздействия на него).

– Сколько прошло времени, мне точно не известно, – вздыхает Михаил. – Я потерял счет дням, неделям, месяцам. Лишь когда ко мне подселили нового арестованного, я узнал, что уже 21 ноября 2017 года, и в застенках я нахожусь восемь месяцев. Сокамерником оказался бывший «начальник следственного отдела Генеральной прокуратуры ЛНР»  Леонид Ткаченко. «На подвал» он попал вовсе не из-за проукраинских взглядов, а после переворота, когда место бежавшего Плотницкого занял Пасечник, который стал «зачищать» представителей «команды» своего предшественника. В числе них оказался и Ткаченко.

Срывать свою злость в камере он сразу стал на Михаиле, регулярно избивая его, выбив практически все зубы, еще оставшиеся после силового «приема препаратов».

– Таблеток Ткаченко пить не заставляли, но и без них он вел себя неадекватно, – вспоминает Михаил. – Он то читал вслух молитвы, то набрасывался на меня, называя, «агентом СБУ», из-за которой пострадал какой-то его друг Олег. А то вдруг заявлял, что я, якобы, «подсадная утка МГБ ЛНР» под него. И все это каждый раз сопровождалось побоями. При этом тюремщики даже не вмешивались. Сложилось впечатление, что их это вполне устраивает.

Этот кошмар продолжался еще около пяти месяцев. Примерно в апреле 2018 года Михаилу стало очень плохо, и его отвезли в клинику для заключенных, которую террористы организовали на территории бывшей детской областной больницы. Но там пожилой человек пробыл не очень долго, и его вновь этапировали в подвал, где его со своими приступами ярости давно заждался экс-«прокурор» Ткаченко.

Когда спустя еще несколько месяцев «тюремщики» поняли, что жизненные силы покидают пенсионера, его вывели из камеры и заставили написать расписку, что он, якобы, не имеет к ним претензий.

– Потом меня с мешком на голове вывели на улицу и посадили в автомобиль, – говорит Михаил. – Ехали долго, а кода я вышел, и с меня сняли мешок, то увидел, что нахожусь в пункте пропуска Станица-Луганская. Один из мужчин вернул мне мой паспорт и при этом сказал, чтобы я не возвращался в «ЛНР» еще пять лет. Хотя после всего пережитого не очень то и хочется. Так я вернулся в Украину.

Очень хочу забыть все, что со мной произошло, но когда услышал, что какой-то международный деятель заявляет, что заключенные в «республике» содержатся в соответствии с «международными стандартами» и относятся к ним «корректно», то очень захотелось рассказать про эти «стандарты» и «корректность»…