Без веселья встречаем мы День журналиста в 2014 году. В пятницу коллеги не будут купаться в фонтанах (даже если такой опыт был раньше). Острых ощущений сейчас и так хватает. Самый сумасшедший аттракцион американцы называют «русскими горками», а русские – «американскими». Есть основания, мне кажется, и для названия «луганские горки». Вместе с читателем на этом аттракционе мчатся и те, кто рассказывает ему о проносящемся мире. Как луганские журналисты относятся к своей работе, что их «цепляет»?
«Волшебный пендаль» для чиновника
Оксана Лащенова, главный редактор «Луганской правды»
Зачастую журналист может стать тем самым «волшебным пендалем» (порой искренне жалею, что не гильотиной), когда, увидев свое имя в газете или на экране, чиновник отрывается от кресла и, матерясь сквозь зубы, начинает делать свою работу. Позже он звонит, ругается, даже жалуется на вышестоящее начальство, дескать, денег не дают, как работать, а еще вы тут пишете…
За 9 лет работы в прессе, моя копилка добрых дел пополнилась десятками историй, в которых удалось помочь тем или иным людям. Чаще всего это были дети. Брошенные родными и государством. Это и девочка Диана, которую мы вытянули из «семейного» ада, где ее с согласия матери насиловал отчим, удалось наказать перевозчика, который выкинул больного астмой ребенка из автобуса, второй понес наказание за избитого подростка, якобы не оплатившего проезд в транспорте.
Совместно с коллегами была проведена большая работа, чтобы вскрыть схемы международной сети педофилов, развращавших луганских школьников. Совсем недавно помогли двум брошенным детям, которых из-за бюрократии чиновников держали голодными в больнице – после публикации в «ЛП» их без проволочки перевели в детский дом, где хорошее финансирование.
Было приложено максимум усилий, чтобы понесли наказание водители – чиновники или их отпрыски, севшие пьяными за руль и убившие людей… Историй, где беззащитный смог получить помощь, а виновный понес наказание, – масса. Наверное, в этом и есть сила профессии журналиста.
Как Чепурнов Кучму напугал
Историю эту коллега рассказал больше десяти лет назад, когда мы вместе работали в «Жизни Луганска». «Невошедшим в репортажи» мы делились во время перекуров во дворе редакции, которая находилась в замечательном Натальевском переулке. (Ныне передано Луганской епархии православной церкви Московского патриархата). Теперь Юрий Чепурнов – журналист «Советской Луганщины». Рассказ мы публикуем с его разрешения.
– …Да и что с него, с президента нашего, взять – больной человек. С сердцем у него плохо. Да и выпивает.
Было это года три, нет, четыре назад, в 1999-м. Это когда он пьяный на стадионе выступал, а потом нам всем говорили, что это микрофоны плохо работали. Родственник мой тогда из России приехал, тоже пошел на стадион посмотреть на президента Украины – интересно, говорит. Ну вот.
Послали меня писать про Кучму. Мирошник обошел всех, говорит, давайте вы мне свои вопросы заранее скажете, я их запишу, чтобы ответы были готовы у президента (Родион Мирошник, гендиректор телеканала «ЛОТ», тогда был пресс-секретарем Луганской облгосадминистрации. – «РГ»). Я, говорю, если посчитаю нужным вопрос задать, то и так спрошу.
Ну вот, идет пресс-конференция (на телевидении ее тогда устроили). Заканчивается она, все уже вопросы задали. А у меня был вопрос по «ЛИНОСУ», его как раз продавали ТНК, ну, ты понял. И я говорю так: «ЛЕОНИД ДАНИЛОВИЧ!» Обычным своим голосом говорю, громко так: «ЛЕОНИД ДАНИЛОВИЧ!» Он прямо дернулся. Подпрыгнул прямо на месте. Вот. Так я и говорю: плохо у нашего Кучмы с сердцем. «Ну и голос», – говорит. Ответил на вопрос коротко и по существу, потом девочки появились, по бокалу шампанского разнесли… Я-то тогда уже не пил… А Кучма выпил бокал. Залпом практически.
А после он на стадион поехал. Времени между пресс-конференцией и стадионом мало было, куда-нибудь заехать еще выпить он не успел бы. В машине чтобы пил – не думаю. Так что это его с одного бокала так развезло, что заикаться стал.
Видишь – и сердечко у него больное, и пьет, что это за президент у нас такой?..
Лучшее – не публикуется. Из блокнота
Лайсман Путкарадзе, корреспондент «Нашей газеты»
…К сожалению, лучшие куски остаются за пределами публикуемых материалов, – если не догадался заносить их в отдельный блокнот, – пропадут. Думаешь, запомню – ан, нет, время стирает полутона, а в них всё кажется ненастоящим.
Году в восемьдесят втором или третьем кроткая старушка в селе Покровское пожаловалась мне на старшую сестру: «Умерла, не дала за собой поухаживать». Понимаете, человек предпочитает умереть мгновенно, чтобы не отягощать родных. Но был, оказывается, другой взгляд на смерть, как кажется, уже утраченный людьми, связанный с нравственным долгом перед близким человеком.
Была еще одна пожилая женщина, помнившая «те» времена. Она показала на здание, где была тюрьма, и сказала, что кулаки братья Поповы, посаженные в эту тюрьму, опускали на веревочке бутылку и умоляли: «Люди добрые, дайте воды, Христа ради». Мне показалось странным, что кулаки могут вызывать сочувствие. Ведь кулак – ну, вы должны знать, кто это такие. И только годы спустя, окольными путями, по которым правда, бывает, доходит до человека, пришло: это были обыкновенные крестьяне, по списку, по разнарядке записанные во враги и уморенные голодом…
Еще одна бабушка, которую подростком угнали в Германию, рассказывала: из ее деревни девушек примерно под тридцать или под сорок в одном вагоне увезли. Работали они на фабрике или на заводе. И вдруг… Понимаете, такая деталь не может войти ни в какие учебники истории. Она сказала, что как уехали они в плен девицами, так девицами и возвратились. И все замуж вышли. Куда, в какой материал о войне ты поставишь этот факт? Да ни в какой. А в нашем одномерном социальном климате можно прослыть тем, кто пытается… Ну их к идолам!
Приходил в начале 90-х в редакцию пожилой мужчина, переживший Голодомор, рассказывал: старшая сестра, Нюся, отправилась из Луганска в деревню, где-то между Луганском и Желтым ее… съели. Он сказал это просто, словно речь шла о чем-то обыденном, как посещение магазина.
Приходил высокий старик, дядя Коля, – в сорок втором его угнали в Германию. Там на заводе немец-бригадир говорил ему: «Колья, там…» И показывал – где лежит принесенный им хлеб с колбасой. А военнопленный, увидев у Коли хлеб, пнул ногой и сломал коленную чашечку.
Наш институтский преподаватель начальной военной подготовки во время войны попал в безвыходную ситуацию: утром к ним на позицию забрел заблудившийся немецкий солдат. Запомнил его наш подполковник, потому что фамилия у него была редкая – Гиплер. Расстреливать нельзя – мы не фашисты. Пришлось возить этого Гиплера чуть не по всей прифронтовой полосе – в поисках госпиталя для военнопленных. Раза два или три его самого красноармейцы чуть не убили: «Какого ты его возишь? Пристрели, и дело с концом!»
Ветеран войны вспоминала: стояли на Днепре, тот берег – у противника, сидел снайпер и контролировал забор воды из Днепра: разрешал с ведрами спускаться только девушкам. Мужчин отстреливал. (В голове такое не укладывается.) Около месяца она так и служила водоносом. А в конце стояния на Днепре, перед форсированием, снайпер взял и прострелил ей оба ведра. Рассказывала, что никогда в жизни не была так зла: какая подлость – дождаться, когда хрупкая девушка поднимется с ведрами наверх, и оставить без воды!
«История» – это сегодня
Александр Белокобыльский, «Реальная газета»
– Я сейчас пишу, понимая, что мы – свидетели истории, – сказал несколько номеров назад Андрей Дихтяренко, мой главный редактор.
И это понимает не только он. Например, правительство ЛНР на днях (так писали в «Фейсбуке» знающие будто люди) настойчиво советовало телерепортерам употреблять не слова «повстанцы» или «сепаратисты», а исключительно «ополченцы». И не «АТО» (антитеррористическая), а – «карательная операция». Слава богу, против нашей формулировки «вооруженные люди» там пока не возражают.
Историю будут писать по СМИ, по прессе.
…У читателя память – короткая. Особенно мало в ней сохранилось о том, что касается «доцифровой» цивилизации и прессы в частности, и это не наверстаешь «Гуглом» – бумага же. Мой добрый знакомый Денис Казанский, донецкий журналист и блогер, публиковал недавно сканы страниц. Газеты Донбасса 90-х годов многих удивили. Но я-то как раз в это время работал в такой же точно «Жизни Луганска»!
Я делал репортаж с выдвижения кандидатом в мэры Луганска Бурлаченко в январе 2001-го. Я писал о визите президента Кучмы, когда освящали Свято-Владимирский собор. Я ездил с Ющенко на Алчевский меткомбинат – собственно Луганск был проигнорирован Гарантом (я, помню, чуть сквозь землю не провалился: у акул пера всю «прессуху» звонили телефоны). Я был на Втором Северодонецком съезде.
У коллег есть списки побогаче, конечно, – кое-кто и при ГКЧП работал, и вообще в «Прапоре перемоги». Память у журналистов – как у слонов.
«…Краснодон, Красный Луч, Первомайск, Стаханов и Кировск. 642 дома без отопления в пятнадцатиградусный мороз – это достаточно, чтобы глава областной администрации Александр Ефремов объявил в регионе режим чрезвычайной ситуации», – писал я в номере «ЖЛ» от 24 декабря 2001 года.
«…открытие храма – святое дело. Но были также и зеваки, просто любопытные, все-таки не каждый день у нас новые церкви открывают, да еще с участием Президента. Присутствовали, как и положено при храме, убогонькие и блаженные бомжеватого вида, просящие «Христа ради». (Это с освящения Свято-Владимирского, 16 сентября 2003-го). Вы представляете попрошаек «на Януковиче»?
Само собой, за кадром действительно много остается. Сколько ораторских шедевров томится в журналистских записных книжках!
– Всем всё дать нельзя: всех много, а всего мало, – сказал Юрий Балковой в 2001 году, в то время – начальник бюджетного управления облгосадминистрации.
Я искренне считаю эту фразу гениальной – она объясняет всё на свете: от происходящего теперь в Украине до принципиальной невозможности коммунизма.
Или вот поразительной глубины цитата из Александра Ефремова. Вдумайтесь!
– Общественная организация «Регион» решила принять участие в выборах, чтобы выдвижение шло не как кому захочется, а как хотят люди региона, – объяснял тогдашний губернатор 12.01.2002 на встрече в ш/у «Луганское» в поддержку избирательного блока «За ЕдУ!» («За единую Украину!», – расшифрую на всякий случай).
А вот и Владимир Литвин, лидер «За ЕдУ!»:
– Что такое демократия? Это когда слепой ведет слепого, – объяснил глава Администрации Президента Кучмы, лидер блока, куда входила и Партия регионов, и Трудовая Украина, и т.д. (Затем блок потерпел, как вы помните, поражение: 11,8% – не результат для партии власти, но его власть признала. И это мы называли «авторитарной властью Кучмы»?)
…И всё же главное – дух времени – можно найти именно в прессе, пусть и без этих жемчужин. Литературных памятников эпоха оставила мало… Так что печатное слово в истории будет наше – журналистов. Очень важно выбрать его правильно.
Друзья на месте взрыва
Юрий Ткаченко, редактор донбасского выпуска «Комсомольской правды» в Украине»
Это было 12 января 2006 года – в центре Луганска из-за утечки бытового газа из подземной магистрали среднего давления произошли взрывы. Один в здании госпредприятия «Мастерская генплана», другой – в соседнем с ним частном жилом доме.
Погибли восемь и тяжело ранены 17 человек.
По воле случая, мы как раз оказались там и работа в самом эпицентре ЧП. Вместе с ребятами из Центра пропаганды МЧС. И они, и мы прекрасно понимали, что рискуем нешуточно. Но как всегда в таких случаях, об этом уже не думаешь. Как не думали разбиравшие руины, под которыми оставались люди, спасатели.
Вокруг пахло вырвавшимся наружу бытовым газом, просочившимся из лопнувшей трубы (его дезодорируют специально – чтобы люди могли учуять запах). Проработали там почти до полуночи. А наутро узнали, что в первом часу ночи был новый взрыв и есть жертвы.
И тут екнуло сердце: а как же оставшиеся там ребята из ЦП: Майя, Лера, Саша, Олег…
В МЧС практически бежал… Слава Богу, все были в порядке. Это тот пронзительный момент, когда понимаешь, что коллеги для тебя уже не просто коллеги, а друзья! В обычной жизни об этом как-то не задумываешься. И только в такие минуты понимаешь истину.
Подготовил Андрей Находка