Прошло более 3 месяцев с памятного воскресенья 11 августа, когда в жилом доме на улице Шевченко, 4 произошел взрыв, унесший жизни двух пожилых людей. Одна из погибших – 73-летняя теща Владислава Богушева, проживавшего с женой и двумя дочерьми над взорвавшейся квартирой. Сегодня Владислав делится с «РГ» своими наблюдениями за ходом ремонтных работ, надеждами и тяжелыми воспоминаниями
Ремонт
– Что делали городские власти после взрыва?
– Две недели после трагедии был активный период разбора мусора. Городская власть привезла с десяток паллетов оконного стекла. Хотя было непонятно, зачем такое количество стекла, если у большинства стоят стеклопакеты. Стеклопакеты поменяли только некоторым жильцам с левой стороны, которая меньше пострадала.
Подъезд делится на две площадки – от лифта налево и направо. Взрыв произошел в правой стороне. Сильнее всех пострадал шестой этаж, который фактически превратился в одну большую открытую студию. Не выдержали перекрытия между пятым и шестым, шестым и седьмым этажами. Когда начали разбирать, выяснилось, что и перекрытия между четвертым и пятым тоже еле держатся.
– На что ушло три месяца?
– На разбор мусора. Также приготовили к заселению левую сторону. Она пострадала незначительно, хотя, конечно, тоже по-разному. При подготовке к заселению, кстати, выявилась масса новых недостатков: у кого-то стена шатается, у кого-то трещины.
Обещания
– Это должна была делать комиссия?
– Комиссия ходила с самого начала. Вообще, было удивительно, когда приехал Николай Азаров, и власти заявили, что назад мы въедем до начала отопительного сезона. Было просто интересно: как они это сделают? Уже тогда было понятно, что это в принципе невозможно. Есть процедура. Из бюджета выделяются деньги, затем проходит тендер, создается проект, а потом работы. За два месяца – с середины августа до середины октября – все это сделать было нереально.
– Мусор убрали, и что – в ноябре начались работы?
– Недавно прошло собрание с жильцами. Рассказывали о ходе работ. Во время встречи, кстати, выяснились некоторые факты. С 3 до 12 этажа положено провести усиление конструкций металлическим каркасом по периметру, но некоторые жильцы отказываются пускать к себе ремонтников. А пока не будет проведено усиление конструкций, институт не подписывает разрешение на другие работы потому, что не может гарантировать безопасность.
– Как решается эта проблема?
– Заместитель городского головы Манолис Пилавов говорит, что сейчас юристы думают, как решить этот вопрос, чтобы туда можно было войти, учитывая аварийный статус помещения. Но пока безрезультатно.
– Жильцы просто не пускают никого к себе для проведения ремонтных работ? Они что, не понимают, что это нужно и им самим?
– Они думают, что им это не нужно. Им говорят: «Давайте что-нибудь сделаем», а они отвечают: «Да, только если мне потом поклеют назад мои обои, за которые я отдал 200 гривен за рулон». То есть они боятся, что после ремонта им не восстановят квартиры.
– Возвращаясь к работам, процесс пошел-таки?
– Тендер прошел 20 ноября. До этого работы там велись, но по малопострадавшим квартирам, чтобы их заселить к отопительному сезону. Сейчас повесили у входа в подъезд график работ, которые расписаны до конца февраля. Фактически нам надо надеяться на возвращение в марте. Хотя до этого уже обещали к Новому году.
– Вы живете в съемной квартире, кто ее оплачивает, – город?
– Нет. Город нам обещает, что если у них останутся средства по окончании всех работ, то тогда мы, может быть, получим какую-то компенсацию. Хотя город, конечно, нам помогал в первые дни. Это было важно, актуально. Помогли с похоронами. Тогда это было самое тяжелое, все – в полуобморочном состоянии. Оба ребенка в больнице. Тут их помощь была очень кстати. Теперь же мы только ждем денег и надеемся, что к марту сможем попасть домой.
– А что говорит следствие о причинах взрыва?
– Сейчас все ждут результатов экспертизы. Обещали предоставить их в январе или феврале. Говорят, что есть процедура, которую нельзя ускорить. Есть ряд этапов, которые экспертиза должна пройти, иначе она не будет иметь юридической силы. Поэтому говорить о причинах взрыва правоохранительные органы пока не могут, и, понятно, не могут назвать даже приблизительно, кто виноват.
– Жильца квартиры, где произошел взрыв, видите?
– На первом собрании с жильцами, которое проводил еще Сергей Кравченко, он был, потом больше не показывался. Вообще, он как только въехал, сразу же затопил нас, я поднимался к нему ругаться, с тех пор отношений не поддерживаем.
Взрыв
– Прямо по классику – какая-то нехорошая квартира у Вашего соседа.
– Да, для меня это нехорошая квартира однозначно… День взрыва – это, конечно, отдельный разговор. Прекрасный солнечный день. Мы были на даче. В квартире потихоньку делали ремонт. Старую мебель пока не получалось продать, и мы решили перевезти ее на дачу. Теща осталась с девчонками. Каждое воскресенье она в церковь ходила, в Никольский храм, но в тот раз туда не попали, пошли в часовню возле 20-й школы. Вернулись домой. Время к обеду. Настя собиралась идти гулять. И – все. Тут – ба-бах!
Детей спасло то, что они были в комнате, которая выходит во двор, та, которая дальше от взрыва. По конструкции получилось так, что плита выходит на пожарный балкончик и входит в комнату, нависая над окном. Достаточно жесткая конструкция, которая не обвалилась. А вот плита, которая шла дальше – рухнула. В детской у нас была двухъярусная кровать, и старшая дочь Ульяна сидела на кровати, а Настя была возле. И получилось так, что плита их накрыла как бы шалашиком. Настю зацепило, у нее сместились шейные позвонки, слава Богу, не сильно. Она упала, и ей прижало пальцы левой руки. Придя в себя они стали потихоньку пробираться к окну. Настя была в стрессовом состоянии, пыталась докричаться до бабушки, но, как сказали спасатели, к тому моменту бабушки уже не было… Ее в первый же момент просто раздавила рухнувшая плита. Дети пробрались к окошку, на подоконник, а оттуда их сняли уже спасатели. Когда я приехал, в этом окне уже была груда мусора: то есть они бы оттуда уже не выбрались, если бы не вылезли сразу.
Потом – больница. Стоял вопрос об ампутации пальцев, но, к счастью, врачи 3-й детской больницы сделали все, что могли, молодцы, низкий им поклон. Мы консультировались, нам сказали, пока надо посмотреть, как будет дальше развиваться рука, годам к 18, когда закончится активный рост, тогда можно будет что-то делать. В принципе, критичного ничего нет. Рука функционирует. То есть, к счастью, серьезных последствий нет.
Одним словом, наша семья во всем надеется на лучшее…
Беседовал Владимир Старцев